Без единого выстрела[сборник] - Павел Торубаров

Я пошатнулся и оперся рукой о стену, чтобы устоять на ногах. Это было невозможно. Стоя под дулом автомата, я смотрел в свое собственное ухмыляющееся лицо… Лицо человека, как две капли воды похожего на меня.

— Артефакт, — еле слышно выдохнул я, но мой спаситель меня услышал и утвердительно кивнул головой. А после открыл висящий на поясе контейнер и осторожно достал из него белый пористый камень.

— Я вернул то, что принадлежало нам.

— Как тебе это удалось?

— Фокус! Мне удалось добыть форму и добраться до тюремных камер. Не знаю, может вербовка в «Монолит» происходит не так часто, или после того, как отключили Выжигатель, к ЧАЭС устремились все местные неудачники, но заключенных было много. После того, как я освободил их, начался настоящий бунт! Дальше было самое сложное — добраться до хранилища артов. Я чуть было не лишился руки, когда дотронулся до этого чертова камня.

Система охраны там грубая, но от этого не менее опасная. Ну и в заключении, я отыскал тебя, мотающего сопли в одной из камер. И вот мы здесь. Но на этом побег не закончен! — загадочная улыбка на лице моего спасителя мне совсем не понравилась. — Они будут искать тебя. Нас. Всех заключенных, кому удастся бежать в эту ночь. Артефакт может быть у любого.

— Ты как всегда чертовски прав. Но в мои планы не входит встреча с разгневанным

«Монолитом».

В моей голове словно щелкнул незримый тумблер, и все стало на свои места. Последняя частичка это странного пазла заняла свое законное место, показывая мне всю цельную картину моего будущего, в котором мне не было места.

— Ты убьешь меня. Убьешь и тем самым заметешь все следы. Они не будут искать мертвеца. А в это время ты попытаешься покинуть Зону. Единственное, что тебя сдерживает, это то, что ты не знаешь, как использовать артефакт? Но почему?

— Я помню абсолютно всю нашу жизнь, вплоть до того самого момента, как ты заперся в лаборатории! Но потом… — мужчина дернул головой и вдруг покачнулся. — Больно…жжет… опять.

— Ты не помнишь… не помнишь самого главного. А значит ты — это не я.

— Нет!

— Да, и ты понимаешь это! Ты клон, неудачная копия, которой не дано знать все.

— Заткнись! Мы одно и тоже! Я — это ты!

— Ты даже сам не веришь в это. Кто знает, насколько далеко зашли изменения? Может быть, ты даже не сможешь долго существовать? Через некоторое время обратишься в горстку праха!

— Заткнись!

— Я не скажу тебе ничего. Стреляй, клон, убей меня… убей себя самого, ведь ты — это я, так, кажется, ты сказал? Поставь окончательную жирную точку в жизни Александра Нестеренко. Ну же!

Мой собеседник взвыл от боли, вновь покачнулся и вдруг упал на колени, обхватив голову руками. Он закричал… закричал так, как никогда бы не смог я. Из его глаз побежали слезы, а руки начали рвать на голове волосы. Он пытался заглушить в себе ту боль, что навсегда поселилась у него внутри, ту, что стала частью его самого.

А я все также продолжал стоять и смотреть на свое жалкое подобие. Было ли мне его жалко? Нисколько. Зона в очередной раз доказала, что не может достичь того успеха, что удалось многовековой эволюции. В ее силах лишь паразитировать на том мире, что был создан до нее.

— Уходи, — прохрипел затихший на земле боец. Он вдруг протянул руку и кинул мне артефакт.

— Я отправил сообщение с ПДА «монолитовца». Его товарищи будут тут совсем скоро. Уходи.

Я осторожно поднял с земли артефакт и, не оборачиваясь, направился к лестнице. На поверхности шел дождь. Небо Зоны то и дел озарялось яркими вспышками молний.

Холодные капли дождя падали на лицо, смывая грязь, кровь и все то, что навсегда

поселилось в моей душе. Возможно, когда–нибудь я снова смогу посмотреть в зеркало.

Из люка донесся приглушенный одиночный выстрел, который тут же заглушил рев стихии.

Кажется, все было кончено.

— Свободен, — выдохнул я, глядя в ночное небо.

Кого я пытаюсь заставить поверить в это? Небо? Зону? Или себя самого?

— Свободен! — что есть сил, прокричал я, глядя на белые росчерки молний.

— Свободен, — отозвалось эхо. — Свободен…

Свободен?

Принявший Зону

В помещении было на удивление тихо и мрачно. Одинокая тусклая лампочка, висевшая над барной стойкой, покачивалась из стороны в сторону, выхватывая из темноты силуэты сидящих за столиками людей. Никто не шевелился и не произносил ни звука, словно боясь нарушить царящую тишину. В очередной раз с улицы донесся грохот, и вновь тряхнуло — послышалось звяканье посуды и тихие ругательства. И опять томительное затишье.

— Все? Закончилось вроде? — донесся из глубины зала неуверенный голос.

Ему никто не ответил. Вместо этого раздался сухой щелчок, и в помещении загорелся яркий свет. Все одобрительно зашумели — одни начали делиться с окружающими полученными впечатлениями, другие попытались растолкать своих не то заснувших от принятого на грудь, не то просто потерявших сознание товарищей, а кто–то, как ни в чем не бывало, принялся уплетать за обе щеки все, что еще осталось на столе. Выброс действовал на каждого по–разному, и ни у кого не было права осуждать своего товарища, даже за самое странное поведение.

И лишь один сталкер, до этого сидевший за столом в гордом одиночестве, поднялся и направился к барной стойке. Махнув рукой хозяину заведения, он, ехидно усмехнувшись, произнес:

— Карп, сделаешь одолжение? Ради всего того, что между нами было.

— Чего?! — взревел немолодой бармен, поперхнувшись. Его лицо пошло красными пятнами.

— У меня завтра праздник, — как ни в чем небывало продолжил мужчина. — Поздравишь? Кинь сообщение на ПДА, а то я могу совсем забыть.

— Да пошел ты! Слабо проставиться, как все нормальные парни?

— Боюсь, завтра меня уже здесь не будет.

— Ну и вали! Скатертью дорожка! Никто не расстроится! Падла!

— Я всегда знал, что наши чувства взаимны, — сталкер усмехнулся, бросив на прощанье на стол несколько мятых купюр, и направился к выходу.

Около закрытой железной двери дежурило несколько бойцов, вяло, с явной неохотой

обмениваясь короткими фразами.

— Эй, тебе чего? — один из дежурных окинул подошедшего подозрительным взглядом. — Рано еще! Кто знает, какие твари там на свет божий повылазили!

— Я тороплюсь. Помощь мне ваша не нужна, так что как только выйду, можете вновь

запереться в своем «бункере».

— Ага, и на крики помощи не выходить! Сумасшедший!

— Не надейтесь. Я ухожу, нравится вам это или нет.

— Подожди, — поспешно произнес один из парней, во взгляде которого, в отличие от его товарищей, не было ни усмешки, ни неприязни. — Вечером мы идем на Свалку. Можем прогуляться вместе.

— Нафиг тебе этот клоун нужен? — осадил говорившего его друг, но тот пропустил замечание мимо ушей.

— Исключено. Я не играю больше в ваши детские игры. Подыхайте сами, собирая свои заветные камешки.

— О как! Смотрите, Падла у нас совсем большой мальчик!

— А куда ты пойдешь? — не унимался несостоявшийся напарник. — Может, помощь какая нужна?

— Ну уж нет, своим хабаром я ни с кем делиться не намерен! — осадил его сталкер, с

насмешкой смотря на благодетеля. — Тем более толку тебе с этого нет. Ты не понял. Я ухожу. Совсем.

— Но ты же здесь не так давно!

— Завтра будет ровно год, как я попал в этот ваш дурдом. С меня хватит.

— Так нельзя! Ты не успел пройти крещения Зоной! Она берегла тебя не для того, чтобы вот так вот просто дать уйти!

Мужчина не стал слушать. Сокрушенно покачав головой, он толкнул тяжелую дверь плечом, предварительно сдвинув два массивных железных засова.

Оставшиеся в баре бойцы с усмешкой смотрели вслед сталкеру, уже предвкушая, как через несколько часов прочтут опубликованное в сети сообщение о его смерти. И лишь один из них искренне сожалел о происходящем. Ведь всего пару лет назад он был точно таким же изгоем, затравленным, покинутым всеми одиночкой, который мечтал поскорее бежать отсюда. Но сейчас парень прекрасно понимал, что уже ничем не может помочь.

А ведь этот странный сталкер был ни в чем не виноват. Почти. Они сами сделали его

бессердечным циничным Падлой. В памяти все еще была свежа история, которая тогда всколыхнула всю Зону…

Годом ранее

Оперевшись рукой о покореженный ствол неизвестного дерева, мужчине удалось устоять.

«Сейчас чуть–чуть отдохнуть, перевести дыхание и снова в путь. Дальше, как можно дальше от этого проклятого места… Пить, господи, как же ужасно хочется пить. Но это еще не все…еще не конец… еще повоюем. Обязательно повоюем. И поживем в свое удовольствие. Еще никогда прежде не было такого сильного желания жить. А ведь пару дней назад я был готов умереть. Но только не сейчас. Только не так…»